Введение во храм Пресвятой Богородицы

Дорогие братья и сестры, поздравляем вас с праздником Введения во храм Пресвятой Богородицы!

Значение настоящего праздника измеряется тем значением, какое имеет в жизни человека воспитание. Как ни расходятся по этому вопросу мнения, едва ли можно отрицать чрезвычайно большое влияние, какое оказывает на душевный склад человека по крайней мере его первоначальная, детская жизнь, та обстановка, в которой она протекает, вся совокупность впечатлений, которые воздействуют на дитя. На введение во храм Пресвятой Богородицы Церковь и смотрит, как достаточно показывает служба этого праздника, именно прежде всего с этой точки зрения. Чрез свое введение во храм Пресвятая Дева поставлена была под всю сумму благодатного влияния храма. Как ни уступал ветхозаветный храм христианскому, но он оказывал на душу верующего воздействие так сказать совершенно такого же порядка и характера, как новозаветный храм. Это была та же атмосфера святости, чистоты и божественности. И по мысли церковной службы на праздник влияние храма на чуткую и детски-чистую душу «Богоотроковицы» было такой необыкновенной силы, что, можно сказать, оно как бы постепенно подготовляло самое Боговоплощение, наполняя Божеством Ея душу. Таково глубокое основание и для той тесной связи, в какую ставится (песнопениями) этот праздник с Рождеством Христовым...

Вследствие этого весь праздник с его службой – это сплошной гимн той святости и чистоте, какая сообщена именно храмом нашедшей в нем приют Приснодеве. Эта святость и чистота особенно возвышалась от обстоятельства, что введенная во храм была даром Богу, полученным от Бога, как бы «Твоя от Твоих» Ему, жертвой Ему от родителей и всего человечества, а всякая жертва, даже если ею служит неразумное животное, уже тем, что Она жертва, есть величайшая святость, «святая святых», как и называются жертвы и жертвенник у Моисея. Возвышалась святость этой храмовой Обитательницы и обетом девства Ея, которое, присоединяясь к тем двум деятелям, поистине возводило дышавшую здесь святость и чистоту до зенита, сообщая ей прямо небесную и Божественную высоту.

Вот то благодатное и, конечно, самое благотворное дыхание, которым обдает верующего этот, как впрочем и все другие двунадесятые праздники, исключительный праздник. К нему присоединяется, конечно, стоящее в связи, хотя логически вполне неуловимой, веяние от праздника и службы его какой то просто детской, безотчетной радости. Редкий праздник переливается такой светлой, легкой радостью. Это как бы радость того хоровода девочек, которые, по предъявлению предания, так облюбованного церковной службой праздника, провожали Приснодеву во храм («со свещами светлыми»), «поя, играя и ликуя».

Чистота и святость, свет и радость – таковы мотивы этого праздника (Профессор М. Н. Скабалланович).

Путь в небеса

Игумен Дионисий (Шлёнов)

Введение во храм сегодня совершилось,

Для Девы в небеса отверзнуты врата.

В миру разлита неземная милость,

Чтобы исчезли смута и тщета.

Во храм восходит Божья Дева свято,

В исполненной смиреньем глубине.

А сердце ее чисто и богато,

Подобно свету в беспредельном дне.

В Святом святых, где нету разрешенья

Входить и самым лучшим изо всех,

Есть тайна исполнения спасенья,

Когда беспомощен старинный грех.

И в место очищения и плача

Вступает, в сердце правит тишина –

Священный дар небес, лишь в нем удача,

А музыка земная не нужна.

Очистившись душой, стать храмом Духа,

В дом радости безропотно войти,

Переступая смуту и разруху

На уводящем в небеса пути.

Мозаика церкви Успения близ Дафни. Ок. 1100 г. Греция

Введение во храм

Борис Ганаго 

Ещё не успели все расположиться, как Танюша доложила своим звонким голоском:

— Дядя Дима, а мы вчера с мамой в церковь заходили.

— Вот как? Заходили?

— Да, а бабушка узнала и сказала, что к этому надо заранее готовиться, а потом прочитала мне, как Божию Матерь в храм вводили.

— Ну, и как?

— Её с пением, с зажжёнными свечами подруги вели, ну и, конечно, родители, родственники. Торжественно-торжественно. Потом у ступенек храма все остановились, а Она Сама, хоть Ей всего три годика было, по ступенькам поднялась. Ступеньки высокие, ножки у Неё маленькие, но Она от помощи отказалась и взошла. Её священники встретили и главный провёл туда, куда никто никогда не заходил. Только он сам раз в год.

— Это не совсем так, — вмешался папа. — Там бывали не только священнослужители. Посмел туда войти римский полководец Помпей в 63 году до нашей эры.

— Да, — подтвердил Дмитрий Михайлович. — Совершив ряд блестящих побед, покорив Сирию, он вторгся со своими легионерами в Иерусалим... Впрочем, ворота столицы ему были услужливо открыты, а вот стены храма, представляющие собой крепость, оказались неприступными. Три месяца штурмовали римляне святое место, где и во время битв не прекращались богослужения, пока не пал последний священнослужитель, окропляя дом молитвы своей кровью.

Римляне ворвались через пробоину в стене. Молодой генерал Помпей находился в зените славы. Его ничто не могло остановить, даже запрет входа в Святая Святых. Об этом месте ходили легенды — ну и что? Почему туда никому нельзя войти? Он счёл, что ему дозволено всё, и с группой офицеров Помпей переступил запретную черту. Каково же было его изумление, когда он не увидел ничего необычного. В глубоком смущении он покинул таинственное место.

— «По вере вашей да будет вам», — напомнила бабушка. — Там, где неверующий не видит ничего, кроме материальных предметов, верующему сердцу открывается скрытый мир.

— Какой мир мог там открыться? — поморщился папа. — Не красивые ли это слова?

— А вы в церкви бывали? — дружелюбно спросил Дмитрий Михайлович.

— Бывал. Даже свечки ставил. Ну и что?

— Как это случилось?

— Я уговорила, — пояснила Елена Сергеевна. — Он долго упирался: «некогда», «зачем?»... Так было несколько раз. Как-то я зашла, а Игорь Петрович на улице меня ждал, прогуливался: «Подышать, — говорит, — хочу свежим воздухом». Так и не вошёл. Но однажды я его всё-таки упросила. Переступил что-то в себе. Посмотрел вокруг, потом стал меня торопить: «Пойдём, хватит».

— Ну и что же вы увидели?

— Ничего не скажешь — красиво: иконы, росписи, лампадки, всё в золоте, поют приятно.

— То есть вам там было хорошо?

— Да, но потом начали читать на старославянском. Непонятно, говорят быстро, да и что хор поёт — не разберёшь. Почему-то стоять надо, тесно, люди толкаются. Вот и подумалось: скорей бы уйти. Как это в храм детишек приводят и часами там быть заставляют... Взрослому не по силам, а что дети поймут? Деву Марию в три годика привели. Что может трёхлетнее дитя понять?

— О Деве Марии особый разговор, — остановил папу Дмитрий Михайлович. — Она — Дитя молитв. Родители пятьдесят лет вымаливали Её. И если Иоаким и Анна и до благодатной вести были чисты и святы, то как засветились они радостью и ликованием, когда снизошло на них откровение! Разве не чувствовало это Дитя? Разве не слышало божественных песнопений, в которых звучал голос Её небесного отечества?

— Простите, даже в утробе? — папа сделал вид, что не расслышал.

— Так ведь душа воспринимает не только разумом, она по самой природе своей христианка, — горячо сказала бабушка. — Только дай ей услышать родные звуки. Господь и говорил: «Не мешайте детям приходить ко Мне». Они же, детки, сами к Богу тянутся, как подсолнухи к солнцу. Вот церковь и советует будущим мамам, когда ребёночка ещё в себе вынашивают, в церковь ходить. Пусть дитя ничего не понимает, а голос небесный слышит.

— Ранее в бедных китайских семьях, — грустно заметила мама, — папа, бывало, разговаривал с ещё нерождённым: «Ну, куда же ты? Видишь, сколько у меня ртов. И этих-то я не могу накормить...» И ребёнок порой рождался мёртвым.

— А здесь было вымоленное Дитя, выплаканное, Богом благословлённое, — Дмитрий Михайлович перекрестился. — Как Её пестовали родители! Как готовили Её к жизни в храме! И хотя по возрасту Дева Мария едва научилась говорить, сердцем Она уже стремилась в Дом Божий. Сама просила родителей скорее отвести Её туда. По выражению святых отцов, «Богоотроковица являлась Младенцем плотью, но была совершенна душой».

А как напутствовала своё любимое Чадо мать: «Иди, Дочь моя, к Тому, Кто Тебя даровал мне! Войди в церковь Божию, радость и веселие мира!»

Как всегда неожиданно Дмитрий Михайлович обратился к детям:

— Танюша, как ты думаешь, что такое храм?

— Место, где молятся.

— Это Дом Божий, — дополнил брат.

— Ты про Ноев Ковчег помнишь? — вопрос был задан Тане.

— Да. Это корабль такой. На нём Ной и его семья во время потопа спасались.

— Вот и храм, как корабль, от затопления грехом спасает, — сравнил Дмитрий Михайлович. — Он — единственное место, Ноев Ковчег, где можно укрыться от жизненных бурь. Потому и привели Иоаким и Анна Богом данную Дочь в дом Его, чтобы возрастала, укреплялась Она, ограждённая от зла мира. Храм Иерусалимский был главной святыней народа.

— Да, это был богатейший храм, — добавил папа. — Стены его снаружи были обложены белым мрамором, а внутри — золотом.

— Золото и мрамор — земные богатства. Не это главное, — не дал отвлечь себя Дмитрий Михайлович. — При освящении храма дом Божий наполнило облако. Тогда царь Соломон, воздев руки, просил Бога: «Да будут очи Твои открыты и уши Твои внимательны к молитве на месте сем». Во время его мольбы облако становилось всё ярче и светлее, и «сошёл с неба огонь и попалил жертвы, а слава Господня наполнила дом».

— Но этот величественный храм был разграблен и уничтожен Навуходоносором, — напомнил папа.

— Увы, под конец своей жизни сам Соломон, построивший храм, отступил от Бога, стал идолопоклонником, — пояснил собеседник. — Двадцать израильских царей, царствовавших после него, были язычниками, изменившими Единому Богу. И прогневался сильно Господь на израильтян. Он предупреждал через пророка Иеремию, что сокрушено будет царство иудейское, и народ его будет в плену вавилонском семьдесят лет. Однако царь, которому были прочитаны слова пророчества, вырвал свиток из рук чтеца, изорвал в клочья и бросил в печь. За эту дерзость и неверие Иеремия изрёк новое предсказание, что тело царя будет брошено на улицу без погребения, а сын его не наследует трона, что вскоре и свершилось.

По возвращении из плена вавилонского иудеи построили второй храм. Он не был столь богатым, как храм Соломона. Оставшиеся в живых, помнившие былое его великолепие, глядя на новый, плакали. Он был в их глазах «как бы ничто» — и меньше, и беднее. Господь утешал их через пророка Аггея: «Слава последнего храма будет больше, нежели прежнего».

Это предсказание исполнилось. Сам Спаситель мира, Господь Иисус Христос, Своим приходом освятил сей храм. Освятила его Своим входом и Пресвятая Богородица. «Селение небесное» — поёт о Ней Церковь.

Священное Предание гласит, что когда трёхлетняя Мария преодолевала ступени, пели не только Её сверстницы, пел и хор ангелов, которые невидимо окружали и служили Ей при Её восхождении.

Введя в храм, Захария посадил Пречистую Отроковицу на третьей ступеньке жертвенника. Как говорит Предание, здесь Господь Бог осенил Её благодатью Своей, и Она возрадовалась духом.

— А почему туда Деву Марию посадили? Как жертву? — поинтересовался Серёжа.

— Да, — ответил Дмитрий Михайлович. — Жертвенник и есть место для приношения даров. Провинились люди перед Богом и хотят умилостивить Его своим подарком, своей жертвой.

В одной стране в далёкие времена был страшный обычай: пойманным ворам отрубали руки. Как-то был уличен в этом грехе любимый вельможа царя. Не решился властелин отменить обычай, повелел наказать своего любимца. Была уже назначена казнь, когда перед по¬велителем пала на колени маленькая девочка:

— Великий государь, — обливаясь слезами, сказала она, — отец мой присуждён лишиться рук, пусть они у него останутся. Отрубите руки мне.

Детская любовь, детская жертва глубоко тронули царя. У него были такие же маленькие дети. Но он решил испытать юную защитницу:

— Пусть будет по слову твоему. Но я дам тебе целую ночь для размышления. У тебя будет возможность отказаться от казни в самый последний миг.

Настал назначенный день. Девочку привели во двор, где наказывались преступники. Она увидела плаху, обагрённую запёкшейся кровью, и огромного палача с мечом. Лицо его было закрыто капюшоном, только глаза блестели сквозь прорези. Глядя на плаху, на острый меч, девочка побледнела... Прошло несколько секунд, и она, подойдя к плахе, положила на неё свои ручонки. Палач связал их, притянув ремнями к доске. Девочка молчала. Палач медленно поднял меч. Она закрыла глаза. Меч со свистом прорезал воздух и вонзился в плаху далеко от её рук.

— Царь прощает твоего отца за твою великую любовь! — объявил слуга.

Открылись двери тюрьмы, и потрясённый отец бросился целовать дорогие пальчики дочурки.

В тот же день царь повелел отменить жестокий обычай.

— Какая девочка! — взволнованно сказала Таня.

— Матерь Божия, ещё будучи трёхлетней, принесла в жертву за нас Свою жизнь, а позднее и Своего любимого Сына.

По внушению Святого Духа первосвященник Захария, нарушив древние обычаи, повёл Её за первую и вторую завесы, в глубину святилища, во Святая Святых. Это поразило всех предстоящих в храме.

Святой Феофилакт так объясняет это событие: «Первосвященник Захария в то время, объятый Богом, был вне себя. Ему открылось, что Отроковица несёт в Себе благодать Божию и более него достойна находиться в Святая Святых. Вот почему он не только ввёл Её туда, но и разрешил Ей постоянно молиться здесь».

Святая Святых в это время не имела уже древних священных принадлежностей, была пуста. Это означало завершение одних времён — ветхозаветных — и начало новой духовной эпохи — новозаветной, времени пришествия на землю Господа нашего Иисуса Христа. Сие есть великая тайна. Живая Святыня пребывала здесь. Юная Мария приходила сюда с первыми лучами солнца и находилась здесь до третьего часа.

При храме были и особые пристройки. Там воспитывались и другие девочки. За ними наблюдали, их обучали благочестивые надзирательницы, знающие Священное Писание, и мастерицы в рукоделии. После утренней молитвы юная Мария упражнялась в рукоделии или чтении Святого Писания. Она любила учиться, имела острый ум, часто читала Священное Писание и размышляла о нём.

Её смирение, кротость, скромность, внимание к подругам были примером для других. Она никого не укоряла, никогда не раздражалась. Речь Её была приятна, благоразумие удивляло всех, говорит Священное Предание. Она пряла лён и шерсть, любила вышивать шёлком, особенно облачения священнослужителей. Сохранилась риза, сделанная Её искусными руками. И рукоделием Своим Она стремилась служить Богу, быть «рабой Господней». Дева Мария как бы предчувствовала Своё предназначение Самой стать одушевлённым храмом Божиим.

Особенно Её служение проявлялось в молитвенном подвиге. Священное Предание повествует: «Пречистая Дева скоро почувствовала неизъяснимую сладость молитвы и полюбила необходимое уединение».

После рукоделия юная Дева начинала молиться и продолжала до тех пор, пока ангелы не являлись к Ней с пищею.

— Вот здорово! Мне бы они так являлись! — воскликнул Серёжа.

— Нам они не являются, детки, — вздохнула бабушка. — Мы слишком отравлены телевизором. Ты же вместо молитвы его спешишь включить. А кто оттуда явиться может?

Дмитрий Михайлович заключил:

— Дева Мария чистотою превосходила все роды земные и даже ангельский мир. Как о Ней в Церкви поется:

Честнейшую Херувим
и славнейшую без сравнения Серафим,
без истления Бога Слова рождшую,
сущую Богородицу Тя величаем.

И нам предназначено уподобиться Божией Матери, стать местом вселения Духа Святого.

«Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живёт в вас? — спрашивает нас ученик Спасителя апостол Павел. — Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог, ибо храм Божий свят; а этот храм — вы».