Книги из библиотеки Покровского Хотькова монастыря

1. Митрополит Трифон (Туркестанов). "Любовь не умирает...": Из духовного наследия.

2. Святитель Иннокентий Херсонский (Борисов). Се Жених грядет в полунощи: Слова и беседы на Великий пост.

3. Архимандрит Наум (Байбородин). Ходатаица земной и вечной радости: О Пресвятой Богородице.

4. С именем Христовым в сердце: избранные поучения святителя Димитрия Ростовского.

5. Борис Зайцев. Путникам в Россию: Роман, очерки, публицистика.

6. "Пострадавшие за Христа на Радонежской земле в годы гонений и репрессий XX века".

7. Святитель Феофан Затворник. Толкование Послания апостола Павла к римлянам.

8. Людмила Новихина. Кёнигсбергское чудо.

9. Архимандрит Наум (Байбородин). Слова о воспитании.

1. Митрополит Трифон (Туркестанов)

(11.12.1861 – 14.06.1934)

«Любовь не умирает...»: Из духовного наследия. – М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2007. — 656 с.: ил.

В книге впервые представлено в достаточной полноте духовное наследие митрополита Трифона (Туркестанова), выдающегося иерарха Русской Православной Церкви. Основное содержание книги составляют слова и поучения, произнесенные им в разные годы своего архипастырского служения, стихи и молитвы.

Аристократ по происхождению, выпускник лучшей в Москве гимназии Поливанова, ученик Оптинского старца Амвросия, близкий знакомый свято­го праведного Иоанна Кронштадтского, владыка Трифон прославился как Московский Златоуст и «кухаркин архиерей», утешитель неприкаянного церковного народа в пору лютых богоборческих гонений. Он, казалось, заклю­чал в своей душе всю Православную Россию. Недаром П. Д. Корин избрал его в качестве центральной фигуры для своей картины «Русь уходящая».

Духовное наследие владыки Трифона проникнуто истинным православ­ным духом, старческой мудростью, одухотворенной верой и высочайшей культурой слова. Достаточно сказать, что его перу принадлежит акафист «Слава Богу за все».

Преосвященный Трифон, как Епископ Дмитровский, викарий Московской епархии (1901-1916), не раз посещал Покровский Хотьков монастырь. «Московские церковные ведомости» (1905 г.) сообщали, что 26 сентября 1904 года «Высокопреосвященнейшим Митрополитом Владимиром вместе с Преосвященным Трифоном, Епископом Дмитровским» был освящен храм во имя Святителя Николая Чудотворца. В «Ведомостях» также есть упоминание о том, что Епископ Трифон возглавил погребение почившей настоятельницы монастыря Игумении Филареты II (Меркурьевой, 1842-1905).

Предлагаем вашему вниманию несколько страниц из представленной книги

«…Могилка его на Введенском кладбище никогда не оставалась заброшена. Москва продолжала и продолжает почитать его как исповедника и выдающегося подвижника благочестия. Неугасимая лампадка лучит свет перед белым мраморным крестом, на котором выбита надпись, взятая из поучений Владыки: «Любите храм Божий, храм Божий — это земное небо».

На Пасху (22 апреля /5 мая 1918 года) состоялось последнее богослужение в Успенском соборе Кремля, в куполе его еще зияла дыра, напоминавшая об обстреле. Большевистское правительство к тому времени переместилось в Москву, и Кремль становился недоступен для простых людей. Служба на Пасху состоялась в ответ на особую просьбу Собора, все еще не завершившегося и, по распоряжению В. И. Ленина, еще пытавшегося успокоить людское негодование об осквернении и распродаже кремлевских святынь. Возглавлять это богослужение довелось епископу Трифону.

Семь лет спустя, во время грандиозных похорон Свт. Патриар­ха Тихона, художнику Павлу Дмитриевичу Корину пришла мысль о картине, созданию которой он посвятил большую часть своей жизни (писал ее с 1925 года по 1959 год). Картина эта, которую А. М. Горький назвал «Русь уходящая», а сам Корин хотел назвать ее «Реквием», так и осталась незавершенной. Полотно безусловно символическое, на нем, в частности, изображены три Патриарха — Тихон, Сергий и Алексий (присутствовал и будущий впоследствии Патриархом иеромонах Пимен). Великий вход на богослужении происходит в Успенском соборе, а в самом центре композиции — маленькая фигурка митрополита Трифона в ярко-красном пасхаль­ном облачении, застывшая в молитвенном предстоянии. «Весь охваченный духовным устремлением, с вдохновенно сияющими глазами, он совершал Литургию как высшее служение Богу, — отме­чал А. А. Солодовников (именно в связи с эскизом Корина, где запечатлен митрополит Трифон). — Трепет и глубина смирения невольно охватывали всех присутствующих».

Аристократ по происхождению, соприкосновенный по образованию и складу натуры высочайшим достижениям русской культурной жизни, тончайше ощущавший очарование здешней жизни («хорошо у Тебя в гостях»), митрополит Трифон воистину соеди­нил в себе исконное «христианство простых рыбарей» и путь аске­зы и умной молитвы, обретенные им в народном благочестии и утвержденные под благодатным водительством Оптинских старцев. Недаром «наш Оптинский» называл его старец Нектарий. Недаром именно он благословил на монашеский, исполненный страдания­ми, исповеднический путь последнего Оптинского старца Никона (Беляева). Владыку Трифона побуждало отнюдь не толстовское или народническое опрощение, модное во дни его юности, и поэто­му не бегство от себя самого (от себя не убежишь), но обращение к тому, что воистину живо, что непреложно и безусловно, что ведет к Богу и Небесному Его Царству.

Алексею Максимовичу Горькому, буревестнику Русской револю­ции, Святая Русь представлялась навсегда уходящей, хотя, на самом деле, она только вступала в свою сокровенную полноту и обретала свою духовную зрелость, восходя от силы в силу. Не вполне прав был Иван Бунин, писавший: «Наши дети, внуки не будут в состоя­нии даже представить себе ту Россию, в которой мы когда-то жили, которую не ценили, не понимали, — всю эту мощь, сложность, бо­гатство, счастье». Главное и важнейшее в великой русской катаст­рофе — это явление Святой Руси в сонме новомучеников и подвиж­ников Российских. «Той Святой Руси, — говорил однажды владыка Трифон, — в которой князья и бояре и даже сами цари считали за величайшее счастье после бранных подвигов, или государствен­ных трудов, умереть простыми схимниками, — той Святой Руси, в которой умереть за Христа, хотя бы в мученьях, считалось Божией милостью». Ее-то мы вовсе и не потеряли, не потому, конечно, что не могли потерять, очень даже могли, а потому, что потерять ее нельзя. Она всегда с нами и верно ждет нас, сколько бы мы ни затя­гивали свои блуждания по земным околицам.

«Поистине, смерть есть тайна, — говорил митрополит Трифон незадолго до своей кончины, — которую мы поймем тогда, когда все соединимся в Царстве Небесного Отца, чтобы уже вечно жить одной любящей семьей. И пока мы здесь, на земле, будем верить, что любовь не умирает, что она вечно жива».

Валерий Шленов»

Проповедь Митрополита Трифона в неделю 9-ю по Пятидесятнице, за Литургией 12 августа 1907 года

Чудо укрощения бури

"Как отрадно прочитанное сегодня Святое Евангелие! Оно показывает, что Господь всегда близок к нам, всегда рядом с нами, всегда готов оказать нам Свою всесильную помощь — в особенности же во время скорбей и напастей, нас постигающих.

Весьма прост сей евангельский рассказ, но весьма поучителен. Апостолы были в лодке, вдруг сделалась буря, и они стали тонуть. Христос приблизился к ним, чудесным образом ступая прямо по воде. Они испугались, приняв Его за призрак. Господь их успокоил и, вошедши в лодку, укротил бурю. Все, бывшие в лодке, изумились, поклонились Ему и исповедали Его Сыном Божиим.

Благодатным ветром веет на наши души, когда мы слушаем этот евангельский рассказ. И в нашем плачевном житии часто постигают нас бури, часто бьют волны, сверкают молнии. Как многочисленны эти волны, как разнообразны, как свирепы! Одна волна, которая бьет прямо в сердце, клокочет в душе — это наши страсти. Горе тому человеку, который не устоит — она быстро донесет его до окончательной гибели.

Вторая волна — это скорби, нападки, напраслины от злых людей. Кровью и слезами брызжет эта волна на всякого блуждающего по морю житейскому.

Третья волна — это беды, несчастья, попускаемые Промыслом Божиим за прожитое в грехах время, за нерадение. Различные испытания посылает нам Господь: болезни, неудачи, общественные бедствия.

Многоразличны волны житейского моря, и всегда они настигают нас неожиданно, как неожида

нно буря настигла апостолов. В самом деле, когда апостолы сели в лодку, они не думали ни о какой опасности. Но прошло несколько минут, и подул сильный ветер, началась буря, лодку стало качать, и им стала угрожать гибель. Не так ли бывает и с нами? Мы живем будничной жизнью, житейскими заботами и мало думаем о своем высоком назначении. Но вдруг постигают нас скорби, буря житейская, о которой мы и не думали.

Что мы делаем тогда? — То же, что и апостолы. Они по маловерию поколебались душой, не узнали Своего Учителя, приняли Его за призрак. Таковы и мы: когда постигают нас скорби, мы [малодушествуем], унываем, отчаиваемся, забываем, что Христос Спаситель всегда готов оказать нам помощь, и ждем гибели.

Но апостолы, увидев чудо укрощения бури, утвердились в вере и воскликнули: Истинно Ты Сын Божий (Мф. 14, 33). Ради этого Господь и пришел к ним на помощь.

Вера, стремление ко Христу вложено в каждого человека с самого раннего детства, потому-то [для нас естественно] всегда призывать Его на помощь во всяком деле, во всех обстоятельствах, особенно же в житейских бурях. Он же, Милосердный, во время скорби всегда близок к нам. Так, когда случилось несчастье, когда ученики Его стали тонуть, Он тотчас явился им, ободрил и сказал: Это Я, не бойтесь (ст. 27).

И нас, дорогие братие и сестры, Он посещает в скорбях. Мы слышим Его голос и в Священном Писании, и во время богослужения, и в различных обстоятельствах нашей жизни. «Не бойтесь, ободритесь, ведь это — Я! Ведь это Моя воля, Я желаю вам блага и поэтому посылаю испытания!» Счастлив был апостол Петр, просивший: Господи, если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде. Господь сказал Ему: Иди! (ст. 28-29). Петр пошел по воде, и волны не потопляли Его до тех пор, пока он верил. Но вот подул сильный ветер, Петр усомнился и тотчас стал тонуть — подобно тому, как мгновен­но падает птица, подстреленная в крыло. Он возопил: Господи, спаси меня (ст. 30), еще минута — и меня не станет... И Господь простирает ему Свою руку.

И мы, дорогие братие и сестры, хотя и грешные, но все же Его создание. Будем же искренно просить Его в те минуты, ког­да овладевают нами сомнения, колебания, воззовем к Нему: «Господи, спаси нас, мы погибаем». И мы верим, что если будем так взывать к Нему, то ни один из нас не погибнет ни в этой жизни, ни в будущей.

Отрадно видеть апостолов: они припали, поклонились Господу и воскликнули: Истинно Ты Сын Божий. И мы, доро­гие братие и сестры, когда получим милость от Господа Бога, примем ее подобно апостолам. А кто из нас не получал Его милостей? Когда мы предстоим в храме перед открытым алтарем, когда исповедуем Его Сыном Божиим, поклоняемся Ему — тогда мы подобны апостолам! Мы говорим: «Господи, благодарим Тебя за Твои милости! Чем отплатим Тебе? — Истинною верою. Мы знаем, что неверующие, злые люди стараются нас отторгнуть от Тебя, лишить нас чистоты веры. Мы слабы, грешны, но мы не отдадим нашей веры никому. Господи, к кому нам идти? Мы не хотим ни к кому [другому] идти! Мы веруем, что Ты — истинный Сын Божий!» (ср.: Ин. 6, 68). Тогда мы ничего не убоимся, потому что будем не в лодке, как апостолы, но на корабле, которого не одолеют никакие волны, никакие бури…"

Стихотворение Владыки Трифона

Что у Бога прошу и молю

В день святой Ангела шлю вам привет.

Здравья желаю, счастливейших лет.

Но мои доченьки, радость желанная,

Счастье житейское — счастье обманное.

Нынче веселье, а завтра печаль,

А впереди — непроглядная даль!

Счастья иного и Богу любезного:

Веры горячей, моления слезного,

В горести мужества, в счастье смирения,

К людям любви, к их грехам снисхождения, —

Вот что у Бога прошу и молю

Всем, кто мне дорог, кого я люблю.

2. Святитель Иннокентий Херсонский (Борисов)

(15.12.1800 – 25.05.1857, память 25 мая/ 7 июня, канонизирован в 1997 г.)

Се Жених грядет в полунощи: Слова и беседы на Великий пост / Сост. Каткова В. – М.: Православный приход храма Святого Духа сошествия на Лазаревском кладбище г. Москвы РПЦ (Издательство Сестричества во имя святителя Игнатия Ставропольского), 2011. – 448 с.

На обложке книги изображена икона "Святой пост"

Новый русский Златоуст – так по праву называли святителя Иннокентия Херсонского в России. Блестяще образованный, наделенный даром слова и обладавший стремлением соизмерять свою жизнь с евангельским идеалом, он нес в своих проповедях слово Божие людям различных сословий и званий, никого из них не оставляя равнодушным. В его слове неизменно и гармонично сочетались примеры из Священной истории с нравственными аспектами, звучавшими в проповедях Спасителя. Но самое главное для нас, современных христиан, берущих в руки творения святителя Иннокентия, – их актуальность, ибо Христос, Которому всей своей жизнью старался подражать Владыка, вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8).

Предлагаем вашему вниманию несколько страниц из представленной книги

Слово на память четыредесяти мучеников

   Жалуются иногда на недостаток в церкви проповедников; а мне кажется, что у нас меньше слушателей, нежели проповедников. Ибо, верно, немало таких церквей, в коих не найдется и по десяти слушателей, а проповедников ныне в каждой церкви по сорок. Так называю я празднуемых ныне святых Мучеников; и, верно, никто не лишит их сего священного звания. Ибо если, по слову Писания, не мал уже и тот, кто возвещает истину словом и устами; еще более тот, кто проповедует своими делами и жизнью, то на какую высоту должно поставить того, кто за истину проповеди Евангельской пролил свою кровь и претерпел смерть мученическую? Перед такой проповедью все наши слова и все наше красноречие как слабое лепетание младенца перед величественной речью мужа и старца. Не такая ли проповедь сокрушила идолов и привлекла ко Христу вселенную? У первобытных христиан, гонимых царями и философами, не было не только кафедр проповеднических, но даже храмов; само Богослужение и Таинства совершались изредка, тайно, под землею, среди полуночного безмолвия.

   Но глас Евангельской проповеди гремел неумолчно во все концы земли: не давал покоя ни царям, ни философам, увлекая всех и каждого ко Христу. Откуда исходил он? Из мрачных темниц, наполненных христианами; из раскаленных печей и конобов (котлов), в которые повергали их; с пылающих костров и крестов, облитых кровью свидетелей истины. Является на позор среди града или веси исповедник Христов, – и начинается проповедь! Ему предлагают прощение и свободу, богатства и почести, иногда цветущую красотою невесту, да поклонится идолам; но он возводит очи горе´ (к Небу) – и вместо ответа знаменует себя крестом! Его подвергают мукам... – он терпит без ропота и молится о самих мучителях! Его предают на растерзание лютым зверям или пригвождают ко кресту..., – он встречает смерть с таким светлым лицом, с каким редкие идут под венец брачный.

   Удивительно ли после сего, что самые грубые толпы народа, пораженные величием души страдальца, придя сами в умиление и некоего рода святой восторг, восклицали: “Велик Бог христианский! Свята вера, дающая такое мужество и презрение жизни!” Этой-то проповедью, братие мои, побежден мир; не оружием, не красноречием, не мудростью земной! И вот, подобных проповедников является ныне пред нами не один, не два, не десять, а сорок, как бы по числу дней Святого и Великого поста.

   Что же они нам проповедуют? Проповедуют любить Христа до смерти, не бояться на земле ничего, кроме Бога; пренебрегать всеми благами мира, как брением, веровать в жизнь будущую так, как бы она была пред очами нашими. Ибо что могло расположить их отвергнуть все ласки и обещания судии, презреть все угрозы и лютость мучителя, как не живая вера во Христа и упование жизни вечной? Что заставило претерпеть мороз всенощного пребывания в зимнем озере, сокрушение ног... молотом, как не все терпящая и никогда не отпадающая любовь ко Христу?

   “Не только честь воинскую, но и сами тела наши возьми от нас: для нас нет ничего дороже и достойнее поклонения, паче Христа Бога нашего”, – так отвечали мученики на угрозы игемона. Что же мучитель? Кипя гневом и пользуясь временем года, он повелевает их, связанных и обнаженных, повергнуть в озеро, да погибнут от холода; и в то же время, злохитрый, велит устроить на берегу баню, чтобы желающий избежать смерти обрел себе в ней жизнь. Таким образом, и мороз и теплота равно служат злобе мучителя и во искушение подвижников. Но кто и что может разлучить истинно верующих от любви Христовой? Павел давно за всех их дал ответ, что этого не могут сделать ни смерть, ни живот… ни настоящая, ни грядущая (Рим. 8, 38).

   Как, вы думаете, братие мои, проведут святые подвижники ночь в озере? Будут воздыхать, плакать, желать, по крайней мере, скорее смерти и призывать ее? Нет, они совершат там всенощное богослужение. Слышите ли, как начинают раздаваться по воздуху псалмы Давидовы? Слышите ли целый хор гласов, призывающих небо и землю, мраз, снег и дух бурен хвалить имя Господне? Это голоса святых страдальцев. Тело их покрывается льдом, а сердце разгорается любовью Христовой; уста от мороза цепенеют, а дух парит, как пламень, горе´, к Богу крепкому и живому. О озеро, не водами, а молитвами наполненное! Не ветром, а Духом Божиим колеблемое! Не бессловесных жителей, а как бы Ангелов бесплотных вмещающее!

   Если где, то над этим святым местом и среди этого всенощного бдения можно было ожидать особенного знамения Небесного; и оно последовало! Среди мрака полунощного внезапно разверзаются Небеса, являются венцы Небесные и сходят на главы страстотерпцев. Но что значит, что сих венцов тридцать девять? Где же сороковой? Увы, его нет на Небе, потому что не стало на земле! Один из страждущих, не стерпев мук, обратился к бане, устроенной мучителем; но где мнил несчастный обрести спасение, там внезапно испустил дух. Но место не устоявшего в брани не останется праздным, не нарушится святое число страстотерпцев. Званый обратился вспять – явится не званый, но избранный. В самом деле, кто это без судей и мучителей течет к озеру, свергает с себя одежду и с возгласом: “Я христианин!” – становится на сторону святых Мучеников? Это один из их же стражей, который не предался сну, подобно собратиям своим; бдел, как добрый воин, на страже; видел все терпение и всю веру слуг Христовых; видел венцы, на них сходящие с неба; и, уразумев недостающее число их, по причине малодушия одного, спешит восполнить собою недостаток и принять тот венец, от которого уклонился маловерный собрат их. Опять полный лик, опять всецелое торжество, опять совершенная победа над диаволом! Сорок вошло в озеро, сорок и выйдет, да не будет ни малейшей радости врагу Божию!

   Видите ли, как справедливо сказано нами, что каждый мученик есть проповедник? Чем привлечен этот новый подвижник? Не проповедью с кафедры церковной, а венцом святых Исповедников, стоявших за Христа всю ночь в холодном озере. Может быть, он сто раз слышал проповеди учителей христианских, но оставался во тьме идолопоклонства; когда же увидел страдание и мужество Исповедников; когда без слова и проповеди уразумел истину и тронулся душой: пренебрег своим званием, самой жизнью, и в одну минуту из язычника взошел на высоту мученика.

   Так действовал некогда пример святых Мучеников! Над нами, кажется, и он потерял всю силу. Святые подвиги их, торжествуемые Церковью, соделались для нас похожи на те сонмы звезд, которые, из-за отдаления, сливаются для нашего глаза в туманно-светлые пятна. Когда наводится на эти пятна зрительная труба, они разделяются в яркие звезды, и мы дивимся их величию; а во все прочее время не обращаем на них никакого внимания, даже не знаем о их существовании. Так, когда проповедник ли, или какая книга расскажет нам о подвигах мученических, мы изумляемся величию души их, не думая, однако же, нисколько о том, чтобы взять с них пример для своих действий, засветить от их небесного огня в своем сердце веру, устремиться по следам их любви к Богу. А без книг и проповедника деяния Мучеников для нас, по невниманию нашему к ним, как бы не существуют. Даже те из нас, кто носит имена святых Мучеников, часто вовсе не знают, кто был тот, именем которого они названы со дня своего рождения.

   Но, обратимся к нашим Проповедникам. Итак, озеро не потопило их; зимний мороз не погасил в них пламени веры и любви: вошли в озеро простыми воинами Христовыми, а вышли с венцами победными: все воинство диавола низложили, а сами не потеряли ни единого ратника, ибо на место взятого в плен тотчас явился новый. Что же делает мучитель? Осуждает их на перебиение голеней, и этим, не ведая сам, уготовляет им новый венец на Небе и даже новую отраду в самом мучении на земле. Ибо этим родом мучений и смерти они, подобно апостолу Павлу, восполняли в себе недостаток скорбей Христовых (Кол. 1, 24).

   Мог ли после этого оставить их без подкрепления на сей подвиг Тот, Кто Сам в саду Гефсиманском благоволил быть укрепляемым от Ангела? – И вот, в час полунощи, которую святые Мученики проводили в молитве и песнопении, ожидая наутро смерти, темница их исполняется светом Небесным, и они слышат глас глаголющий: “Верующий в Меня, аще и умрет, оживет! Дерзайте, мужайтесь, стойте: побеждающий приимет венец жизни!” Ободренные этим гласом, Страстотерпцы наутро шли на смерть, как мы возвращаемся после долговременного отсутствия в дом отеческий.

   Итак, душа их уже воспарила на небо, но святые телеса оставались еще во власти мучителей. Что же делают слуги сатаны (ибо он един был истинным врагом Христа и гонителем христиан: судии и мучители языческие были только его слепыми орудиями, ревнуя по чести мнимых богов своих)? Зная, что христиане дорожат останками святых Мучеников и чтут с благоговением их как святыню, они умышляют лишить из такого сокровища: для этого предают тела пламени, и потом самые останки, после сожжения, высыпают в реку, да не останется на земле и следа от свидетелей истины. Но что могут все усилия врат адовых против Царства Христова? Не напрасно написано: хранит Господь вся кости их, ни едина от них сокрушится (Пс. 33, 21). Для посрамления злобы и лукавства сатаны Мученики являются в сновидении епископу города и повелевают ему именем Божиим взять из реки то, что осталось от тел их. Повеление радостное; но как исполнить его? Как приступить к реке перед глазами мучителей? И, приступив, как найти то, что поглощено водой и смешалось со струями речными? Но для веры и упования нет неисполнимого. Святитель с малым числом верующих идет к реке ночью, без всяких светильников, не ведая сам, как обретется сокровище. И вот, кости мучеников сами собой являются тотчас, как звезды, на дне потока, блистая сиянием Небесным, и верующие без всякого усилия собирают их, яко драгоценное сокровище, яко ободрение для самих себя на подвиг мученический.

   Да, братие мои, на подобный же подвиг мученический. Тогда было не то, что ныне: нельзя было, подобно нам, быть христианами по одному имени. Исповедовать Христа значило в то время быть готовым на все: ныне лишиться имущества, завтра подвергнуться ссылке, послезавтра идти на костер или на борьбу со львами и тиграми. И некоторые сомневаются еще, находя в жизни Мучеников чрезвычайные знамения и откровения Небесные, которыми Господь утешал иногда и ободрял их! Но могло ли быть иначе? Когда верные рабы Господни непрестанно жертвовали для славы имени Его всем, самой жизнью, то могла ли любовь Его оставаться холодной к тем, кто умирал за Него, и не обнаруживать Себя перед возлюбленными Своими особенными знамениями; когда и нам, не переносящим для Господа никаких трудностей, не роняющим с головы нашей, можно сказать, ни одного волоса; когда, говорю, и для нас Господь великодаровитый делает так много: оставляет столько Святых Таинств, хранит нерушимо Церковь, не отнимает Евангелия и Креста Своего, ни благодати Святаго Духа? Всемогущий не мог не являть чудес, когда слабый человек, при всей немощи своей, являл со своей стороны, можно сказать, чудеса веры и терпения. Поэтому я в большее прихожу удивление, когда встречаю жизнь Мученика и не вижу чудес, нежели когда нахожу их в избытке.

   Взглянем еще раз на светоносный лик наших нынешних Проповедников. Наших, говорю, ибо в самой вещи весьма возможно, что они в сем храме теперь не только духом, но и нетленными телесами своими. В каждом храме, как известно, вероятно, и вам, есть мощи святых Мучеников; но каких именно, того не ведают сами служители храма. Ибо мощи сии преемственно переходят из храма в храм, начав с первобытных времен Церкви. Поскольку же нынешний лик Мучеников один из самых многочисленных; то неудивительно, если и в нашем храме есть хотя одна из тех святых костей, которые, как видели мы, как звезды блистали среди потока во тьме ночной.

   Что же вещают нам святые Мученики, присутствуя с нами и святыми телесами своими, или только духом? Все вещают, как мы заметили в начале слова, одно и то же, то есть, любить Господа Иисуса до смерти, не менять заповедей Его ни на что в мире, все терпеть и переносить для сохранения драгоценного залога веры и любви, не почитать ничего страшным, кроме суда и гнева Божия, жить на земле для Неба и вечности и презирать, совершенно презирать и ни во что вменять, где нужно, не только землю и все земное, но самое тело, самую жизнь свою. Аминь.

3. Архимандрит Наум (Байбородин)

(6.12.1927 – 13.10.2017)

Архимандрит Наум (Байбородин). Ходатаица земной и вечной радости: О Пресвятой Богородице. - М.: Сибирская Благозвонница, 2019. - 447 с.

Вниманию читателей предлагается сборник трудов архимандрита Наума (Байбородина; 1927 - 2017) о Пресвятой Богородице. Книга рассказывает о том, как стать любезными Божией Матери, как стяжать Ее всесильный Покров и заступление.

От редакции

Пресвятую Богородицу Церковь называет Заступницей усердной рода христианского. Многочисленные чудеса, совершенные Ею во всем мире и на протяжении многих веков для защиты и вразумления как отдельных чад Церкви, так и целых городов, народов и государств, свидетельствуют об этом. Однако в русских людях особенно теплое чувство вызывают свидетельства помощи Матери Божией нашему Отечеству. И книга архимандрита Наума по преимуществу рассказывает именно об этом.

Батюшка часто говорил, что Матерь Божия слышит и видит нас и всегда спешит на помощь, когда мы с верой призываем Ее благодатное предстательство и заступление. Она любит тех, кто любит покаяние, кто старается очищать свое сердце от греховной скверны, кто больше всего на земле любит Ее Божественного Сына...

Книга состоит из трех частей. В первой рассказывается о земной жизни Пресвятой Богородицы и о важнейших праздниках в Ее честь, а также о Ее чудотворных иконах. Вторая часть посвящена особому покровительству Богородицы, которое Она оказывает России. Третья же часть содержит молитвенные обращения к Царице земли и неба, к которой мы всегда прибегаем, «яко Нерушимой Стене и предстательству».

Из части 1. О Пресвятой Богородице

...Пресвятая Дева Богородица явила чудный Покров над вселенной. Она избрала Своим уделом Афон, Иверскую страну - Грузию, и избрала Она Киевские пределы. Матерь Божия, как мы знаем, проявила Покров Свой еще в том, что благоволила, умолила Сына Своего, - и Русь 1 августа (14 августа по нов. ст.) 988 года приняла Крещение. А как мы знаем, это начало Успенского поста, когда Пречистой Деве Богородице Архангел Гавриил передал чудную весть, что скоро Она перейдет на небо, к Престолу Сына и Бога Своего. И вот это благодатное время приготовления Пресвятой Богородицы к переселению в Небесные обители явилось началом Русской Церкви. Крестился великий град Киев, крестилась вся Русь, тихо, мирно приняла Христа в свои объятия. И уже через два-три года вся Русская земля была покрыта церквами, и утверждались епархии...

...Вся история России - это история Покрова Божией Матери, покрова святых, это православная история и история Православной Церкви. Потому нам нужно ублажать Матерь Божию. «До тех пор, - говорила Матерь Божия, явившись преподобному Сергию, - пока монахи и все, приходящие сюда, все православные русские люди будут хранить заповеди Божии, соблюдать посты, жить в чистоте, в смирении, кротости, в правде, Мой Покров будет и над этой обителью, и над каждым православным христианином»...

Об Иерусалимской иконе

Прекрасный Лик Пречистой Девы точнее других передает, как говорят некоторые, Ее образ на иконе Иерусалимской.

Иерусалимская икона Божией Матери                                                         Самонаписавшаяся икона

В конце XIX столетия была явлена Самонаписавшаяся икона Пресвятой Богородицы. В 1863 году братия молдавского (позднее румынского) скита во имя святого пророка Иоанна Предтечи на Афоне заказала икону Божией Матери молдавскому художнику, отличавшемуся благочестием и воздержанием, примерному молитвеннику из города Яссы, уже преклонных лет. Когда иконописец принялся писать, то работа шла успешно, ибо, по благоговению и старческой немощи, он более уповал на помощь Божией Матери, чем на собственные силы. Написав облачения, он приступил к написанию Божественных Ликов Божией Матери и Младенца Иисуса Христа, но никак у него не получалось. Иконописец отложил работу и, проведя ночь в усердной молитве, утром собирался ее продолжить. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что икона оказалась полностью написана, ему осталось лишь покрыть ее лаком! И Лик Божией Матери как раз был похож на Ее Иерусалимскую икону, которую писал апостол Лука, врач и иконописец. А названий у этой одной чудотворной иконы много: Молдавская-Румынская, Самонаписавшаяся, Ясская, Продромитисса, Афонская-Молдавская.

Из части 3. Молитвенное обращение к Божией Матери

О Всемилостивая Владычице Богородице, Российския страны дивная Заступнице, обидимых прибежище, грешных спасение! Отечество наше от враг защити, вселенную всю миром благослови, веру православную укрепи, скорби и крест со упованием понести помози, в любви и согласии всех нас соблюди и в радость Господа внити сподоби поющих Ему: Аллилуиа.

4. С именем Христовым в сердце: избранные поучения святителя Димитрия Ростовского

(декабрь 1651 – 28.10.1709, память 28 октября/10 ноября, 21 сентября/3 октября)

С именем Христовым в сердце: избранные поучения святителя Димитрия Ростовского / Спасо-Яковлевский монастырь. - Ростов Великий, 2020. - 512 с.

В сборнике представлены самые известные проповеди святителя Димитрия Ростовского, вошедшего в историю отечественной литературы под именем Российского Златоуста. Такое наименование ему было дано за яркость образов, простоту языка и воздействие его поучений на душу слушателей.

О святителе Димитрии Ростовском и его творчестве

5. Борис Зайцев

(29.01.1881 – 28.01.1972)

Борис Зайцев. Путникам в Россию: Роман, очерки, публицистика. / Сост., вступл. ст. и коммент. А.М.Любомудрова. – М.: Сибирская Благозвонница, 2019. – 766 с.

Очерк "ЗНАК КРЕСТА"

1. Татиана*

Московско-русская

На углу Большой Никитской и Моховой, в старинном невысоком здании, прямо на улицу глядел, под стеклом, с неугасимою лампадой, образ св. Татианы. Все очень скромное и старомодное. Отчасти и странно: почему облик молодой диакониссы, замученной в первохристианские времена в Риме, так вот явился в Россию XVIII века, освятил просвещение ее? Да, будто бы случайно: мать графа Шувалова звали Татьяной. 12 января 1755 года Императрица Елизавета подписала указ Сената об основании Московского Университета - покровительницей его и оказалась св. Татиана, день ее в темной Скифии праздновали как раз 12-го.

Разные бывают случаи, и не нам разгадать, просто ли случай, или не просто. Можно только сказать, что Скифия приняла римскую деву, как свою. Университет университетом (разное он давал), но сама дева таинственно отмеченная, вселилась в Россию как в родное свое - подумать: Рим и Россия! И ничего в Татиане от Рима Истории: все от смирения, тишины.

Безответных крепостных девушек часто звали в России Татьянами. Простонародно и скромно, Пушкин колебался, считал смелым назвать низким именем, чуть ли не рабским, Татьяну "Онегина". Но вот угадал. Прославил одинокую мечтательницу и жертву, с искаженною жизнью.

Татиана не для счастья, не для удач жизненных. Могли студенты в Москве веселиться в день св. Татианы, и Москва как-то улыбалась, прощала им в этот день их шумливость и глупости. А день-то ведь мученицы - но само имя Татьяны приходило не зря к тем младенцам российским, которые были крещены им: как бы обязывало. Точно на всех Татьянах лежал некий отсвет, особенный, но к России и тайной се глубине так шедший: нечто сеть от страдания, жертвы и высокого благородства в самом имени этом. Нигде, как в России не проявилось оно с такой силою. Никаких Татьян нет ни в Риме, ни в Византии. А по нашим просторам разлилось оно - впитало в себя смиренный цвет девичества нашего, мужество, твердость и неколебимость матерей - Татьян: могло, конечно, быть иногда по-иному, но как редко! Татьяна прошла по России незамутненная.

Наши дни

Вот Татиана, просто Татьяна в жизни**, явившаяся в мир в конце прошлого века. Девочкой возрастала в глуши Жиздринского уезда, у родителей просвещенных. С детства была набожна. Десяти лет, молясь, видела Деву Марию. Позже училась в Петербурге, вступила в брак, родила сына. Брак оказался неудачен, но не расторгнут, хотя много жили врозь. Сын возрастал. Характером был в отца - труден, горяч, но благороден. Много душевных сил положила Татьяна на его воспитание - всю любовь и всю нежность. С мужем не была счастлива. Муж отходил, сын стал всем. С тем и жила, к началу войны основалась невдали от Москвы, в городе средней России. Завела школу, учила детей, отдавалась им вся. Сыну и детям. Сын попал, наконец, в Петербург, юношей вышел, во время войны, из училища в гвардию. В первый день революции назначен был на дежурство в полку. К воротам явилась толпа, он заградил ей дорогу. И тотчас же был заколот.

Татьяна узнала об этом через несколько дней. Тотчас выехала в Петербург. Нашла тело сына, вовсе нагое, истыканное штыками, замерзшее, в убогом сарайчике при помещении полка. С великим трудом, подвергаясь насмешкам и глумлению, похоронила его. Спокойствие, сила - в маленькой, худенькой женщине - не покидали ее. Вернувшись в свой город, сказала: "Значит, так Богу угодно. Могло быть и хуже". И с этого времени еще сильнее отдалась своему делу.

Позже трудилась в Москве - беззаветно, воспитывая обделенных Богом, убогих и слабоумных. Еще позже оказалась за рубежом и жила близ Парижа, при монастыре православном, такая же спокойная, худенькая, с огромными темными глазами. Дни и ночи вставали и проходили над Францией. Под благословением французского святого, в старинном аббатстве***, населенном ныне русскими, трудилась вновь с детьми, ведя жизнь монашескую (хотя явного пострига не приняла). Муж находился в Польше, служил там.

Здоровье ее было уже надломлено. Болезнь истощала, она слабела, и в некий час ей пришлось все же бросить любимое дело и переехать в Польшу к мужу, в глушь: как некогда отец ее, муж управлял заводом. Там провела она несколько лет, понемногу тая.

Вот как описывает ее брат**** конец Татьяны:

Вчера мне подали письмо ее, последнее. Как бы завещание. Была нездорова около месяца - "очень ослабело сердце, задыхаюсь. Временами становится лучше, а потом опять".

Пригласила священника. "Очень хорошо молился, причастил меня, и я прямо воскресла. И откуда силы взялись! Почти час стояла на коленях и ни сердца своего не чувствовала, ни голова не болела - понимаю мучеников". (Эти слова: "понимаю мучеников" в записи брата подчеркнуты.) "И вот сейчас, все еще в светлых и радостных чувствах и пишу тебе. Да, какая это радость Причастие! Как все становится ясно, понятно, как все принимается!" И дальше: "Своим слугам Бог дает огромные, нечеловеческие силы, нечеловеческую радость, мир и любовь".

Брат вернулся с прогулки около 7 часов вечера, прочел, и ему показалось, что это прощание. Так и вышло. Письмо пришло в те часы, когда в глуши Польши Татиана отходила.

Вот как описывает брат дальнейшее: "В Ментоне служили панихиду. Вечер был необычайной красоты и раздирательной печали. В пятницу Преображение - Таня очень любила этот праздник. Едем в Ментону к обедне, вынут частицу за Танюшу".

На заре, когда я спал, жена проснулась и увидела Танечку - она прильнула с любовию к моему изголовью, была в беленьком платочке. Жена даже не испугалась. А потом, на другой день, мы проснулись утром, плакали и заговорили о Танюше - вдруг дверь тихо и бесшумно отворилась. Можно сказать - ветерок подул и отворил, но вот мы живем здесь два месяца и никогда не отворялась, а теперь отворилась, как только упомянули Танюшу".

Таня ушла светло, так была готова, так созрела, полна была любви - и к Богу, и к нам, и ко всем вообще - особенно же страждущим, обиженным, униженным, несущим Крест. Помню, она говорила, что в молодости была слишком замкнута - в себе, своей вере, мистицизме. Мало замечала людей. Позже, с развитием углубленным, считала это своим грехом. И насколько знаю, в страданиях, неудачах и горестях жизни получила дар расширения души: открытие ее чужому горю. Ее уход теперь есть уход в высший мир из низшего".

Так заканчивает брат письмо об ушедшей Татиане, которая не была, собственно, мученицей. За Христа крови не проливала, в Церкви не отмечена - была просто скромным, светлым обликом русской Татианы, несшей, однако, в себе семена глубокого благочестия и мученичества.

Житийная

Главная, родоначальница всех Татиан - третий век Рима. Императором был тогда Александр Север, юноша. Его мать и сама христианка. Будто бы научила его "почитать Христа". Но язычником он остался. Рядом с иконою Христа у него статуя Аполлона. Христиан сам не преследует, но наместники его не покладают рук. Все в том, чтобы заставить поклониться богам государственным, символам власти Рима. Если же почитаешь Христа, значит, не признаешь Рима.

Житие дает Татиану скромной и благочестивой девушкой, выделившейся в римской христианской общине - ее сделали диакониссой, т. е. ввели как бы во внутренний круг Церкви (ближайшая помощница духовенства). Это ее и погубило, и прославило. Была взята как выдающаяся христианка, не рядовая. По житию, "привели в храм Аполлона и требовали, чтобы она поклонилась идолам".

Отказ. Нет, у меня есть истинный Бог, Господь Иисус Христос, никаких других не знаю и знать не желаю - так можно определить поведение ее пред судьями и мучителями.

Мучения были разнообразны. Били по глазам, "строгали железными ногтями", "сосцы ее были оторваны" - все это перечисляется подробно. Татиана так и осталась Татианой - не поддалась. Решили, что ее сила в волосах. Остригли, измученную заключили на два дня "в храм Дия" (чтобы одумалась). Но как раньше не поклонилась ни Аполлону, ни Диане, так и теперь осталась все той же смиренной диакониссой с обезображенным телом и несокрушимым духом ("понимаю мучеников"). Ей отрубили, наконец, голову. На всякий случай убили отца. А ее имя вышло в мир. По-новому засияло на неведомом ей диком востоке, где в то время и христианства-то не было, двигались стихийные орды кочевников.

Все, однако, сложилось так, как и надо.

В России нашла она окончательное свое пристанище.

Благословляющая

Летом того года, когда погиб сын нынешней, русской Татианы, проходил однажды в Москве по Сухаревскому рынку брат ее. Среди всяких вещей, выставленных на продажу, увидал небольшую икону, без оклада, написанную на дереве, не весьма древнего, все же старинного письма - века 17-го. Подошел ближе, рассмотрел: св. Татиана, Ангел хранитель и св. Николай Мирликийский. Вероятно, семейная, заказная.

Его мать звали Татьяной, сестра Татьяна, имя с детства родное и любимое, не задумываясь, купил. Именно не задумывался, судеб своих не знал. И св. Татиана поселилась в его жилище. Когда через несколько лет пришлось ему с семьей покидать родину, среди малого вывезенного ушла на чужбину и св. Татиана: посреди Ангел Хранитель, с одной стороны св. Николай Мирликийский, с другой бывшая диаконисса Татиана - ныне в нимбе святой.

Так что поселилась она и в новом его, не русском жилище. По его скромному мнению - не напрасно.

_____________________________

* Татиана – имя Татьяны носили мать Б.Зайцева, Татьяна Васильевна (1844-1927), сестра, Татьяна Константиновна Буйневич, и сестра жены, Татьяна Алексеевна Полиевктова.

** Вот Татиана, просто Татьяна в жизни… – имеется в виду Буйневич Татьяна Константиновна (1875-1938), старшая сестра писателя.

***…в старинном аббатстве – имеется в виду обитель «Нечаянная Радость», основанная в бывшем аббатстве Сен-Жермен.

****…её брат… - Б.Зайцев говорит о себе.

6. "Пострадавшие за Христа на Радонежской земле в годы гонений и репрессий XX века. 

Синодик с краткими биографическими справками [в 2 т.] / Сост. иером. Пафнутий (Фокин). – Сергиев Посад: СТСЛ, 2021. – Т. 1. – 320 с., Т. 2. – 280 с."

В первом томе двухтомного издания представлены сведения о братии и постриженниках Троице-Сергиевой Лавры, ее скитов, подворий и приписных монастырей, пострадавших за веру в годы гонений XX века на Радонежской земле и не прославленных в лике святых.

Во втором томе приводятся жизнеописания начальствовавших, профессоров и преподавателей Московской Духовной академии, священнослужителей Сергиево-Посадского благочиния, а также проживавших в городе и окрестностях монахинь и мирян, которые пострадали за веру в годы гонений XX века на Радонежской земле и не были прославлены в лике святых.

Опубликованные материалы документально подтверждены и являются подлинным свидетельством стояния в вере и верности Церкви Христовой. Издание подготовлено с целью вернуть истории забытые имена Радонежских подвижников и отдать им дань памяти и благодарности.

Для Покровского Хотькова монастыря эти книги особенно дороги, поскольку в них включены имена всех, известных на сегодняшний день, священнослужителей и сестер обители, пострадавших в годы репрессий.

Фрагмент Синодика для поминовения

Эта книга — об истории создания необычной иконы «Кёнигсбергское чудо». По благословению архимандрита Наума (Байбородина), художник Л. В. Новихина в течение двенадцати лет искала путь к максимально точному и правдивому иконографическому изображению явления Божией Матери и Ее помощи при взятии Кёнигсберга. Эти годы были наполнены и искушениями, и неудачами, и удивительными творческими находками, и поразительными событиями, которые помогли установить точное место явления Божией Матери. Обо всем этом Людмила Васильевна рассказывает просто и откровенно, делясь радостью созидания с нами, своими читателями. 

        

9. Архимандрит Наум (Байбородин)

(06.12.1927 - 13.10.2017)

Слова о воспитании. – М., Сибирская Благозвонница. 2024.

Предлагаем вашему вниманию несколько строк из представленной книги

* * *

И мы, братья и сестры, пребывая в Святой, Православной, Апостольской Церкви, должны хранить то, что положили святые отцы на Вселенских Соборах. Церковь наша утверждается на краеугольном камне, который положил Сам Христос. Церковь предлагает нам в своих Таинствах как бы восхождение от земли на Небо.

* * *

Освящение наше – Христос, освящение для нас – Матерь Божия и угодники Божии, хранители наши – Ангелы святые – нам будут помогать. И в Церкви Святой постоянно совершается богослужение и преподается благословение Господне на всех нас, преподается освящение в таинстве Покаяния и особенно в таинстве Причащения, когда мы приобщаемся к той благодати, к тому мнасу (Лк. 19), который освятит нас уже во Второе Пришествие Христово.

О книге

Архимандрит Наум (Байбородин; 1927–2017) вполне заслуженно считался одним из самых известных старцев Троице- Сергиевой Лавры. Многие помнят его как прозорливого и мудрого наставника, любящего, заботливого и неравнодушного к людским судьбам человека. Он обратил к Богу сотни людей, избавил их от мук душевных и привел к свету истины. В этой книге собраны отрывки из проповедей архимандрита Наума (Байбородина), из его наставлений и бесед о воспитании детей и подростков. Слова лаврского старца, обращенные к родителям, всегда содержали призыв к ним начинать воспитание ребенка с совершенствования самих себя: «Чтобы действительно из ребенка сделать доброго человека, вам самим нужно стать таковыми… Только тогда отчее благословение утвердит дом, а материнская молитва избавит от напасти».

Фотографии: